Крылатый

 

 

«Не станешь ведь ты отрицать,
дорогая подруга моя, что есть
существа – не люди, не звери, а
странные какие-то существа,
что родились из злосчастных,
сладострастных, причудливых
мыслей?»
Г. Г. Эверс, «Альрауне»

 

 

Эльфа шла по улицам вечернего города, с каждым шагом все больше погружаясь в прозрачный полумрак мартовских сумерек. Она любила весну. И любила этот краткий промежуток между светлым солнечным днем и все еще холодной, темной ночью. А вот того, к кому шла, она совсем не любила. Никогда. Пришло время в этом признаться…
Из-под тяжелых ботинок девочки-грандж разлетались брызги, оставляя мелкие точечки грязи на вытертых, рваных джинсах, увешанных крупными булавками. Небольшой рост, ярко-красные губы, напудренное до неестественной белизны лицо – Эльфа очень стеснялась какого-то хронического кожного заболевания на щеках, правда только когда была трезвая – вместе с широкими, как у анимэшных героинь, глазами и короткими вьющимися черными волосами делали ее похожей на одинокую девочку-подростка, сочетающую детскую наивность с желанием во что бы то ни стало выделиться из толпы. Вот только было этой «девочке» уже двадцать шесть лет, и она устала от той жизни, которую вынуждена вести по вине родителей и Антона, до сих пор считающего ее своей девушкой.
Сейчас Эльфа против воли оглядывалась на свое прошлое. Если бы ее спросили, что она больше всего ненавидит в людях, она без раздумий ответила бы: «лживость» или «лицемерие». А еще – ненависть к тем, кто выделяется из общей массы, как «цивильной», так и неформальской. Сначала родители, потом гопье из школы и со двора, а потом и «друзья»-неформалы по сути издевались над Эльфой, не давая ей быть собой. Она плакала, срывалась в истерики, пила, резала вены, пыталась отравиться – а окружающие, в первую очередь парни, еще и пользовались этим. Теперь она хорошо понимала, что никому из ее «друзей» не были интересны ни ее стихи, ни просто разговоры с ней. Разве что Антону, да и то редко – скорее всего, он нашел в ней средство для мужского удовлетворения, которое не требовало отрываться от постоянных раздумий, в которые вечно был погружен ее теперь уже бывший молодой человек.
Первые годы, когда они общались, и даже когда переспали – если только можно так назвать произошедшее зимней ночью в каком-то подъезде, по желанию пьяной Эльфы - , он не называл ее своей девушкой, и даже не интересовался, с кем она общалась помимо него. Только около года назад Антон прямо задал Эльфе вопрос, можно ли ему считать ее своей девушкой, тем самым выведя ее из очередной депрессии – хоть кому-то она оказалась нужна. Впрочем, ни цветы, которые он ей время от времени дарил, ни что-то другое так и не смогли прочно связать Эльфу, привыкшую к беспорядочной «любви» без обязательств, с ним. И причиной тому было упорное желание Антона изменить Эльфу в соответствии со своими взглядами на жизнь.
Его внешность никак не гармонировала с основным увлечением его жизни. Самый обычный молодой человек, чем-то похожий на медведя, часто улыбающийся в никуда, был с головой погружен в магию, древнюю историю и прочие эзотерические области, в которых искал ответы на известные только ему одному вопросы. От Эльфы он требовал двух вещей: не отвлекать его от загадочных исследований (например, не звонить не вовремя) и завязать с алкоголем и «свободной любовью». Сначала девушка, веря в искреннюю любовь Антона, также поверила и в серьезность его занятий магией, ожидая, что оккультизм сможет изменить ее жизнь к лучшему, или хотя бы сделает красивой, избавив от сыпи на лице. Да и вообще, она считала себя сатанисткой, а кто не знает, что магия – это дело Сатаны? Но шли месяцы, постепенно складывавшиеся в года, и Эльфе надоело раз за разом слушать нисколько не интересные ей истории из жизни атлантов и арийцев или разглядывать заковыристые каббалистические схемы. Ее тянуло назад – в мир шумных компаний, диких пьянок и безответственности. И когда несколько дней назад один давно знакомый панк, случайно встреченный Эльфой на пути из института, предложил завернуть на его хату, девушка согласилась. Как согласилась и на все, последовавшее затем. Той ночью, стоя на коленях перед случайным собутыльником и расстегивая ему ремень на джинсах, Эльфа поняла, что с Антоном ее больше не связывает ничто. В конце концов, она сама в будущем сможет обеспечить себе ту жизнь, которую хочет вести, ведь училась Эльфа, как ни странно, «на отлично», а Антон вечно перебивался с двойки на тройку, успевая посидеть на нескольких курсах по два раза. За одну ночь если не любовь, то привязанность к молодому человеку, сменилась презрением. Разговор в городском парке этим вечером должен стать их последним разговором. Антон может и дальше забивать себе мозги никому не нужным оккультным хламом – но она не позволит этому хламу отнять ее свободу жить по своему желанию!

Антон, как всегда, пришел раньше, чем договаривались, и ждал Эльфу на скамейке у городского фонтана. Когда девушка увидела, как он заулыбался, увидев ее, в глубине души шевельнулось сострадание к этому большому ребенку, до сих пор не наигравшемуся в магов и призраков. Но не в характере Эльфы было менять свои решения. Правда, Антон не дал ей сказать ни слова: сначала запечатав ей рот долгим поцелуем, затем он потянул ее за руку к скамейке, и усадив, быстро заговорил в свойственной ему увлеченной манере:
-Эльфа, ты даже не представляешь… Слушай, я тебе хочу одну вещь рассказать, я тебя для этого и позвал, только дослушай меня до конца, лады?
-Лады. – девушка не нашла в себе сил так просто взять и поставить Антона перед фактом разрыва отношений. А он еще более возбужденно продолжал:
-Ты слышала когда-нибудь про альхадаров? Нет? Короче, есть такая легенда, что давным-давно все люди были не людьми, а этими самыми альхадарами. Крылатыми. В смысле, летать могли сами по себе и много чего еще. А потом что-то с ними произошло… Одни альхадары превратили других в своих рабов, в таких людей, как мы – ну, в первобытных, понятное дело. А те потом восстали и почти всех альхадаров перебили… Тебе не интересно?
-Давай дальше, я слушаю! – подавила зевок Эльфа. Все же совсем грубо посылать его не стоило – он этого не заслужил. Все-таки он не гопник и не враг ей, а просто большой ребенок. Дурак, иначе говоря.
-Ну вот. И будто бы есть способ людям снова стать альхадарами. Не всем, конечно, а тем, кто к ним ближе… психологически, что ли. Грубо говоря, кто может себя нормально с крыльями представить. И те альхадары, которые выжили, в принципе, заинтересованы в том, чтобы так пополнять свое число. Их очень уж мало, а детей им воспитывать в нынешних условиях очень трудно. И вот – поверь мне, пожалуйста! – я через одну старую книжку, ну, через то, что там написано, - смог выйти с ними на контакт!
Антон наклонился к устало смотрящей на него Эльфе и почти зашептал:
-Я теперь знаю, что нужно сделать, чтобы стать альхадаром! Сегодня полнолуние, - тут девушка обратила внимание, что уже темно, и парк совсем обезлюдел – подходящее время для превращения. Я хочу… - он сглотнул – Я очень хочу, чтобы ты была со мной. Мы вместе совершим это…
-А теперь дай мне сказать. – Эльфа решила быть жестокой, иначе он мог рассказывать свои сказки хоть до утра – Извини, Антон, но мне все это надоело хуже горькой редьки. Я СВОБОДЫ ХОЧУ! – ты понимаешь? А с тобой скучнее, чем с родаками. Дома я могу хотя бы в комнате закрыться, включить «Мэйхем», и пофиг, что они там мне орут. А с тобой…
-Да-да, я тебя понимаю, но и ты пойми: я же нашел то, что искал все эти годы! И я хочу, чтобы ты тоже…
-А я не хочу.
-Нет, ты все-таки не понимаешь. Ты вот говоришь, что хочешь свободы. Так это и будет свобода! Быть крылатым демоном – разве это не…
И тут Эльфа вскочила со скамейки и почти закричала:
-Да что ты мне тут впариваешь?! Кто тебе дал право говорить о свободе? Ты же от нее все время бежал! Чистеньким таким был, скромным, даже пива в рот не брал, как я ни просила! Указывал мне, что делать, а что нет! Это МЫ – ДЕМОНЫ! МЫ! Потому что мы – свободны, а такие, как ты – хуже цивилов! Ты бы лучше своей магией помог мне вылечиться, чтобы мне не стыдно было при свете дня людям в глаза смотреть!
-Ты чего, Эльфа?.. Ты пьяная, что ли?
-Это не я пьяная, это ты – придурок! Так я и поверила в твоих «крылатых»! Да я четыре дня назад, если хочешь знать, ночевала у настоящего нефора, который мне сразу пива купил, как я попросила! А ты только и мог, что говорить, как вредно бухать! Так бы сразу и сказал, что денег нет девушке на бухло – у тебя же нет ума заработать, только сказки свои сочинять умеешь!
-А чем вы, нефоры, отличаетесь от гопоты? Другую музыку слушаете? О свободе много базарите? Так на это ума не нужно! – Антон тоже начал выходить из себя – Вы все зациклились на своих болячках, а по сути – то же гопорье, потому что даже не задумываетесь, зачем живете! А если задумываетесь, то не ищете ответ!
Эльфа уже не слушала его – она снова сидела на скамейке и плакала. Девушка вдруг ясно поняла, что той ночью, проведенной с абсолютно левым панком, вернулась назад, в то прошлое, которое так ненавидела, но и оставаться с Антоном она теперь просто не имела права.
-Ты точно не хочешь со мной?..
-Отвали! – ответила она сквозь слезы. Тогда Антон встал и вышел на площадку перед фонтаном, больше не обращая внимания на Эльфу. Странное чувство, доселе неведомое, переполняло его грудь: все эти долгие годы веря в могущество оккультных знаний, сейчас он утратил эту веру. Смотря на себя со стороны, он мысленно усмехался: «крылатый»… Но это происходило лишь в части его сознания. Другая часть, холодная и решительная, руководила его действиями, резкими, как у автомата.
Он сбросил куртку прямо на землю, стянул свитер вместе с футболкой и бросил туда же. Верхняя одежда могла покалечить стремительно рвущиеся на свободу крылья – так предупредили его таинственные ночные собеседники. Теперь легкий ветерок и ночная сырость, царившая в парке, окутали Антона холодом, но тело никак не реагировало на это, словно внезапно пробудившаяся в молодом человеке сверхволя взяла под контроль все рефлексы, вплоть до самых мельчайших.
Эльфа размазала слезы по щекам, стерев макияж. Совсем тронулся Антон или нет – это уже не было ее заботой, теперь она снова была свободна. Поворачиваясь к тропинке, идущей в сторону ближайшей остановки, она заметила, как бывший парень вскинул к небу руки, поднял голову и что-то громко и отрывисто заговорил на неизвестном языке, в котором часто повторялись слоги «эш» и «ам». Постепенно его голос стал удаляться, заглушаемый стуком ее шагов по гравию и шумом машин невдалеке. А то, что произошло потом, наполнило Эльфу таким ужасом, который раньше она даже представить не могла…
Истошный крик, в котором слились торжество и страдание, разорвал ночь. Высокий звенящий вопль, постепенно перешедший в низкое хриплое рычание, никак не мог родиться в человеческой глотке. А самое страшное было в том, что он сопровождался звуком чего-то рвущегося, причем это наверняка не была только ткань. Снова раздался нечеловеческий голос – но теперь это был радостный вой победителя. Захлопали кожистые крылья, и Эльфе показалось, что черный силуэт мелькнул над ее головой, на миг заслонив луну. Этого было достаточно – неформалка рухнула навзничь без сознания, расшибив затылок о гравий парковой дорожки.
А крылатый демон летел все вперед и вперед, повинуясь инстинкту, доставшемуся в наследство от далеких предков, не имевших ничего общего с людьми. Черное тело с точеными, рельефными мускулами казалось статуей, изваянной в лучших традициях классической Эллады, и лишь крылья за спиной неустанно пребывали в движении. Острые уши и узкие глаза на круглой лысой голове обшаривали мир вокруг. Скоро наступит день, и он уйдет еще выше, чтобы продолжать путь вне досягаемости людского глаза. Руины допотопных каменных башен из зеленого камня, таинственные пещеры в древних скалах, населенные собратьями, призывали его. Альхадары не зря доверили ему свою тайну! Впереди – века накопления мудрости, века борьбы с расой бескрылых рабов, заполонившей землю, века неистовой любви со страстными и жестокими демоницами…

Сбежавшиеся на дикие вопли, донесшиеся из городского парка, люди обнаружили лишь кучу мужской одежды, часть которой была разорвана буквально в клочья, и девушку, явно принадлежащую к какому-то неформальному течению, потерявшую сознание. Когда врач и медсестра подъехавшей «скорой помощи» наклонились над ней, она приоткрыла глаза и прошептала:
-Крылатый…
Потом веки ее снова опустились – и на этот раз навсегда.